Я не убиваю оружием. Тот, кто убивает оружием - забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем. (с)
Армия, Грязь, нецензурная лексика- Рота подъем! Тревога! Тревога! Тревога!
Включаюсь, соображаю быстро, но тело двигается еще быстрее. Спрыгиваю со шконки, одеваюсь, на этот раз скаток не делаем, дневальные заправят. Сегодня у нас общевойсковые учения. Напротив шконки лежит бушлат с ватниками. Вещь мешки мы не берем, у нас другая задача. Обуваемся прямо в расположении, такого нам еще никогда не позволяли. Оделся. Быстро бегу к оружейной, громыхая подкованными сапогами по деревянному полу, где дежурный по роте выдает автомат со снаряженными магазином и подсумком. Тоже читерство конечно, но не большое.
Вышли в предбанник, открываем дверь, холодный воздух смешивается с теплым и весь предбанник оказывается в тумане. Красивое зрелище, но любоваться им некогда бежим строиться. Февраль. Примерно -25 с
Нас десять человек. Мы - усиление охраны штаба ДВО. Назначались мы загодя, и все было оговорено заранее. Все общевойсковое учение -
заранее отрепетированный спектакль. Десять человек от каждой роты, нашего батальона в случае тревоги усилят охрану штаба. Вот и бежим.
Мы прибежали первыми, вторая и третья рота следом. Машина стоит уже прогретая. Еще одно читерство. Все машины по умолчанию стоят на берегу. Это добрых десять минут езды. Пересчитали нас, грузимся.
В КамАЗе холодно. Ежась, устраиваюсь на лавочке, пытаясь сохранить остатки тепла.
Приехали так, особо не холодно, а вот ноги в сапогах от холода уже болят, причем сильно. Выгрузились, построились, идем к штабу.
И вот тут началось.
Мы подходим, а офицер в Ахуе. "Вы чего приперлись?" -" Так ведь усиление..." - "А мы не рассчитывали, что вы приедете." -"Бойцов куда?!" - "А счас придумаем".
Классический армейский долбоебизм в действии.
Отвели нас ленинскую комнату. Где и наказали сидеть и не высовываться. Парты оттуда убрали, какой либо мебели вообще не было, ну я на пол лег в углу, около батареи. Благо ватники толстые, да и бушлат греет отлично. Все бы ничего, да только привилегированным уродам скучно стало. Шакалье, гордо именующее себя "дембелями", если учесть, что я одного с ними призыва и видел кем они были, противно втройне. Подняли духов и придумали такую забаву.
Заставляли в баранов играть. Разводили по обе стороны комнаты, она не маленькая шагов десять и заставляли друг с другом с разбегу бодаться.
Причем обмундирования не снимали так с автоматами и сталкивались. От такой забавы духи не в восторге, зато уроды радовались.
- А давайте Сайгака запустим. - Еще одна "светлая" мысль в пустой голове. Я поднял глаза, Забыл он что ли? Чел тут же сменил жертву. Нет помнит. - А лучше Конца!
Все дружно загудели. Идея увидеть младшего сержанта, бодающегося с духом, почему-то веселила всех.
Младший сержант Константинов, парень отличный, свой, но эти гандоны его не любили. Причем спуску не давали, хоть он и был старшего призыва. Ну не мог он свой приказ метким ударом в печень укрепить! И что с того? В унтермеши записывать? А ведь записали. Плохо быть хорошим в этом гадюшнике.
Кстати по поводу "помнит".
Конец лета. Примерно август.
Нас пятеро. Я, Мл ст Балонов, Шафар - Джафар, Мутный - писарь и один из идейных предводителей "Гандонов" и Бажан - Баклажан. Сидим возле больницы на бардюре, ждем когда врач принимать будет. Я как всегда поодаль ,если к Шафару и Балонову еще можно было спокойно относиться то к двум последним, я был нетерпим.
- А давайте Сайгака подрочим! - Мутный всегда такие шутки любил. Вот только со мной они не прокатывали, отчего и бесился.- Болонка! Давай! Приказывай!
Балонов поднялся, на лице растерянность.
- Ну че ты, он же рядовой! Прикажи ему!
Не по себе парнишке было, я уже особняком держался, и большинство меня не понимало, а если и вовсе до конфликтов дело доходило...
Сижу, наблюдаю. А зверь тем временем ушки навострил.
Балон тем временем походит и как гаркнет своим визгливым девичьим голосом. Сам метр шестьдесят сложение такое, что по сравнению с ним я Дольф Лунгрен. Да еще и призыв младше моего. Он до самой демобилизации нашего призыва кого-то подшивал. Мягкий был.
- Упор лежа принять!
Очень смешно. Я прямо тащусь.
- Давай, заставь!
Пинок по сапогу. Я смотрю ему в глаза, в них страх и безысходность.
У нас умели доводить. Вроде ничего и не делали, а вот человек себе вены режет, стекла глотает, на чердаке вешается, благо дневальный откачал придурка.
Заебали. Отдохнуть не дали. Зверь злится. Виновные?
Те, кто виноват, сидят, ржут. Забава у них такая. Я тоже люблю забавы. Теперь люблю.
Оглядываюсь в поисках подходящего девайса, а вот половинка кирпича. Строительного мусора здесь дохрена!
Беру кирпич. Поднимаюсь, не обращая внимания на Балона. Иду к троице. Ребята чего-то не поняли? Счас объясню! Иду к ним не смотрю ни на кого, но вижу всех троих.
- Эй, ты чего?
- Совсем охуел что ли?
Я почти в плотную, у парней видимо ноги отнялись. Кирпич упал у самых ног.
- В следующий раз ударю в голову. - Я ни к кому не обращался, но каждый принял это на свой счет. Поверили.
А Балонов наутро строчил очередное сочинение на тему "Как я упал с лестницы". Я тут вообще ни при делах был. Я такой фигней не занимался.
Константинов был сам не рад от такой инициативы снизу. Выход прекратить этот балаган он видел только один, причем довольно оригинальный. Он поднял автомат.
Всем оставаться на местах! Суки!
- Эй, ты чего?
- Совсем с ума сошел?
Если бы все успокоились Конц или Фриц как мы его еще называли. Успокоился, но сегодня этой комнатой правил страх. Народ стал стискивать кольцо, ага страшно стало.
А решимости у парня не убывало. Он еще что-то орал. И передернул затвор.
И передернул бы, если бы рука в рукавице не заклинила бы затворную раму.
Вот тут его и взяли. Автомат забрали. Но успокоились.
И это в той части, где дедовщины типа нет!
Я прекрасно помню, когда начал выпускать зверя. Это не в один день случилось. Но образ был четким.
Тюремная камера. В ней нечто. Темное. Пушистое. "Хочешь, чтобы я помог? Выпусти".
Сказку про кощея напоминает, если честно.
С одной стороныЖ, я был абсолютно не готов был к армии и к таким конфликтам. Кашей питался. Породистый щенок в своре агрессивных дворовых собак. - Первый образ, что я увидел. Тоже был очень добрым и мягким. С другой, очень хотелось стать сильнее. Почему тюрьма? Наверное, потому что родители его заперли. Вернее заставили убить в себе агрессивность, вместо того чтобы научить ею управлять. Проще подавить. А вот армия для меня оказалась для меня той самой будкой высокого напряжения для робокопа из второй части. Потом пришлось себя строить практически заново, да еще со зверем в себе. Правда и получил я немало. "Два разных человека". Почти в точку.
А в целом это еще одна интерпретация на тему "Пути меча". Да и смешно мне половину фильмов смотреть, когда зверь оказывается врагом хозяину.
Стать зверем, чтобы остаться человеком.
Включаюсь, соображаю быстро, но тело двигается еще быстрее. Спрыгиваю со шконки, одеваюсь, на этот раз скаток не делаем, дневальные заправят. Сегодня у нас общевойсковые учения. Напротив шконки лежит бушлат с ватниками. Вещь мешки мы не берем, у нас другая задача. Обуваемся прямо в расположении, такого нам еще никогда не позволяли. Оделся. Быстро бегу к оружейной, громыхая подкованными сапогами по деревянному полу, где дежурный по роте выдает автомат со снаряженными магазином и подсумком. Тоже читерство конечно, но не большое.
Вышли в предбанник, открываем дверь, холодный воздух смешивается с теплым и весь предбанник оказывается в тумане. Красивое зрелище, но любоваться им некогда бежим строиться. Февраль. Примерно -25 с
Нас десять человек. Мы - усиление охраны штаба ДВО. Назначались мы загодя, и все было оговорено заранее. Все общевойсковое учение -
заранее отрепетированный спектакль. Десять человек от каждой роты, нашего батальона в случае тревоги усилят охрану штаба. Вот и бежим.
Мы прибежали первыми, вторая и третья рота следом. Машина стоит уже прогретая. Еще одно читерство. Все машины по умолчанию стоят на берегу. Это добрых десять минут езды. Пересчитали нас, грузимся.
В КамАЗе холодно. Ежась, устраиваюсь на лавочке, пытаясь сохранить остатки тепла.
Приехали так, особо не холодно, а вот ноги в сапогах от холода уже болят, причем сильно. Выгрузились, построились, идем к штабу.
И вот тут началось.
Мы подходим, а офицер в Ахуе. "Вы чего приперлись?" -" Так ведь усиление..." - "А мы не рассчитывали, что вы приедете." -"Бойцов куда?!" - "А счас придумаем".
Классический армейский долбоебизм в действии.
Отвели нас ленинскую комнату. Где и наказали сидеть и не высовываться. Парты оттуда убрали, какой либо мебели вообще не было, ну я на пол лег в углу, около батареи. Благо ватники толстые, да и бушлат греет отлично. Все бы ничего, да только привилегированным уродам скучно стало. Шакалье, гордо именующее себя "дембелями", если учесть, что я одного с ними призыва и видел кем они были, противно втройне. Подняли духов и придумали такую забаву.
Заставляли в баранов играть. Разводили по обе стороны комнаты, она не маленькая шагов десять и заставляли друг с другом с разбегу бодаться.
Причем обмундирования не снимали так с автоматами и сталкивались. От такой забавы духи не в восторге, зато уроды радовались.
- А давайте Сайгака запустим. - Еще одна "светлая" мысль в пустой голове. Я поднял глаза, Забыл он что ли? Чел тут же сменил жертву. Нет помнит. - А лучше Конца!
Все дружно загудели. Идея увидеть младшего сержанта, бодающегося с духом, почему-то веселила всех.
Младший сержант Константинов, парень отличный, свой, но эти гандоны его не любили. Причем спуску не давали, хоть он и был старшего призыва. Ну не мог он свой приказ метким ударом в печень укрепить! И что с того? В унтермеши записывать? А ведь записали. Плохо быть хорошим в этом гадюшнике.
Кстати по поводу "помнит".
Конец лета. Примерно август.
Нас пятеро. Я, Мл ст Балонов, Шафар - Джафар, Мутный - писарь и один из идейных предводителей "Гандонов" и Бажан - Баклажан. Сидим возле больницы на бардюре, ждем когда врач принимать будет. Я как всегда поодаль ,если к Шафару и Балонову еще можно было спокойно относиться то к двум последним, я был нетерпим.
- А давайте Сайгака подрочим! - Мутный всегда такие шутки любил. Вот только со мной они не прокатывали, отчего и бесился.- Болонка! Давай! Приказывай!
Балонов поднялся, на лице растерянность.
- Ну че ты, он же рядовой! Прикажи ему!
Не по себе парнишке было, я уже особняком держался, и большинство меня не понимало, а если и вовсе до конфликтов дело доходило...
Сижу, наблюдаю. А зверь тем временем ушки навострил.
Балон тем временем походит и как гаркнет своим визгливым девичьим голосом. Сам метр шестьдесят сложение такое, что по сравнению с ним я Дольф Лунгрен. Да еще и призыв младше моего. Он до самой демобилизации нашего призыва кого-то подшивал. Мягкий был.
- Упор лежа принять!
Очень смешно. Я прямо тащусь.
- Давай, заставь!
Пинок по сапогу. Я смотрю ему в глаза, в них страх и безысходность.
У нас умели доводить. Вроде ничего и не делали, а вот человек себе вены режет, стекла глотает, на чердаке вешается, благо дневальный откачал придурка.
Заебали. Отдохнуть не дали. Зверь злится. Виновные?
Те, кто виноват, сидят, ржут. Забава у них такая. Я тоже люблю забавы. Теперь люблю.
Оглядываюсь в поисках подходящего девайса, а вот половинка кирпича. Строительного мусора здесь дохрена!
Беру кирпич. Поднимаюсь, не обращая внимания на Балона. Иду к троице. Ребята чего-то не поняли? Счас объясню! Иду к ним не смотрю ни на кого, но вижу всех троих.
- Эй, ты чего?
- Совсем охуел что ли?
Я почти в плотную, у парней видимо ноги отнялись. Кирпич упал у самых ног.
- В следующий раз ударю в голову. - Я ни к кому не обращался, но каждый принял это на свой счет. Поверили.
А Балонов наутро строчил очередное сочинение на тему "Как я упал с лестницы". Я тут вообще ни при делах был. Я такой фигней не занимался.
Константинов был сам не рад от такой инициативы снизу. Выход прекратить этот балаган он видел только один, причем довольно оригинальный. Он поднял автомат.
Всем оставаться на местах! Суки!
- Эй, ты чего?
- Совсем с ума сошел?
Если бы все успокоились Конц или Фриц как мы его еще называли. Успокоился, но сегодня этой комнатой правил страх. Народ стал стискивать кольцо, ага страшно стало.
А решимости у парня не убывало. Он еще что-то орал. И передернул затвор.
И передернул бы, если бы рука в рукавице не заклинила бы затворную раму.
Вот тут его и взяли. Автомат забрали. Но успокоились.
И это в той части, где дедовщины типа нет!
Я прекрасно помню, когда начал выпускать зверя. Это не в один день случилось. Но образ был четким.
Тюремная камера. В ней нечто. Темное. Пушистое. "Хочешь, чтобы я помог? Выпусти".
Сказку про кощея напоминает, если честно.
С одной стороныЖ, я был абсолютно не готов был к армии и к таким конфликтам. Кашей питался. Породистый щенок в своре агрессивных дворовых собак. - Первый образ, что я увидел. Тоже был очень добрым и мягким. С другой, очень хотелось стать сильнее. Почему тюрьма? Наверное, потому что родители его заперли. Вернее заставили убить в себе агрессивность, вместо того чтобы научить ею управлять. Проще подавить. А вот армия для меня оказалась для меня той самой будкой высокого напряжения для робокопа из второй части. Потом пришлось себя строить практически заново, да еще со зверем в себе. Правда и получил я немало. "Два разных человека". Почти в точку.
А в целом это еще одна интерпретация на тему "Пути меча". Да и смешно мне половину фильмов смотреть, когда зверь оказывается врагом хозяину.
Стать зверем, чтобы остаться человеком.
@музыка: Apocalyptica- How Far
@темы: мировоззрение, Я, рисунки на стекле